|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Курский Государственный педагогический университет
Филологический факультет
Кафедра литературы
Студентки 5 курса
Быкановой Ирины Геннадьевны
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
Преодоление абсурдности бытия в художественном мире А.П. Чехова
Научный руководитель:
Коковина Н.З.,
старший преподаватель,
кандидат фил. наук.
Курск 1998
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
1. Абсурдность бытия в художественном мире Чехова. 8
1.1. Чехов и культура абсурда. 8
1.2. Тема власти вещей над человеком. 15
1.3. Тема смерти. 20
1.4. Мотив «наказания» человека временем. 22
2. Любовь в художественной концепции Чехова. 33
2.1. Любовь как способ манипулирования человеком. 36
2.2. Любовь «беспомощных и милых» людей, упускающих свое счастье. 44
2.3. Любовь как нереализовавшаяся возможность счастья героев. «Иллюзорность» и «фантомность» любви. 49
2.4. Метаморфозы ущербной любви в мире пошлых и ограниченных людей 58
Заключение 63
Примечания 67
Литература 70
Введение
“«Знаете, сколько лет меня будут читать, – спросил однажды Чехов у П.А. Бунина, – и сам же ответил:
- семь лет.
- Что вы!
- Ну, семь с четвертью»”.
(Из воспоминаний П.А. Бунина).
Шестов утверждал, что подробной биографии Чехова нет и быть не может: в биографиях нам сообщают все, кроме того, что нам хотелось бы знать, и если хочешь узнать, то надо положиться на чеховские произведения и на свою догадку. “«Своя»” догадка может сослужить неоднозначную службу, в этом-то ее ценность, в этом-то ее уязвимость.
Современный этап в изучении Чехова может быть описан с помощью парадокса: Чехов кажется изученным почти полностью (исследования 1970-х гг. В. Лакшина, З. Паперного, Э. Полоцкой, А. Чудакова, Е. Сахаровой, В. Катаева, М. Мурьянова, Л. Долотовой, Б. Зингермана, В. Седегова и др.). Но именно тогда, когда “«все сказано и добавить больше нечего”, », иллюзия “«изученности” » Чехова рушится. Казалось бы, давно изученные тексты Чехова начинают выстраиваться вдруг в новые парадигмы и обнаруживают новые возможности прочтения.
Чехов становится не непонятным, а вполне пустым, своего рода матрицей, куда каждый подставляет, что хочет. Для человека Востока близок Чехов, наблюдающий вечность (японцы, например, усматривают в этом нечто, похожее на медитацию). Символика чеховских произведений (особенно драматических) вообще выводит его творения из национальных рамок на общечеловеческий уровень, на уровень мировой культуры. Как ни удивительно (ирония ли судьбы?), но центральный символ пьесы – “«Вишневый сад”» – оказался столь близким и понятным носителям японской культуры. “«Я думаю, - пишет Икэда, - это чистое и невинное прошлое, символически запечатленное в белоснежных лепестках вишни, и одновременно это символ смерти.”».
Горная вишня
в лучах утреннего солнца
благоухает.
Матоори Норинага. XVIII в.
Асахи Суэсико, автор книги “«Мой Чехов”» еще в 17 лет написал:
Ноябрьская ночь.
Антона Чехова читаю.
От изумления
немею. [1]
Чехов становится не непонятным, а вполне пустым, своего рода матрицей, куда каждый подставляет, что хочет. Может быть отсюда – популярность Чехова на Западе, восприятие его как писателя, которого и понимать не нужно, достаточно чувствовать, ибо вся соль тут в сочетании ностальгических испарений с легкой дымкой абсурдности и многозначительностью мечтаний. Западный человек воспринимает Чехова как нигилистическое отрицание всего: повседневности, личности, судьбы. В этом для него и заключается это необъяснимое, неуловимое, но такое притягательное, манящее понятие как “«русскость”, », “«русская душа”, », которую и потемками-то и не назовешь (потемки – антиномия свету, а феномен русской души – понятие онтологически необъяснимое).
XX век по праву можно назвать веком абсурда, веком так называемого “«экзистенциального вакуума”» (по В. Франклу), когда огромное число людей ощущают бессмысленность той жизни, которую им приходится вести, невозможность найти в ней позитивный смысл из-за разрушения старых ценностей и традиций, дискредитации “«новых”» и отсутствия культуры мировоззренческой рефлексии, позволяющей прийти к уникальному смыслу своим, неповторимым путем.
Думается, что причина “«популярности”» писателя для человечества, стоящего на пороге третьего тысячелетия, состоит в необычайной созвучности тех вопросов, которые решают герои его произведений, нынешнему положению человека. Чувство безысходности, одиночества, непонимания себя и других, разочарования и равнодушия, ощущения своей зависимости и слабости, внутренней дисгармонии тревожит героев Чехова. Попытки найти себя, возродиться, ответить на главный свой вопрос – вопрос о значимости собственной личности, жизни, судьбы для себя самого, для других, для Бога… Попытки найти свое счастье и поиски путей одоления горя, страстное желание быть нужным, полезным и трудность в обретении той сферы деятельности, которая дала бы возможность человеку самореализоваться – вот часть тех жизненных проблем, которые приковывают внимание читателя, так как сильно напоминают его собственное внутреннее ощущение себя наедине со временем, наедине с собой.
Текущая страница: 1
|
|
|
|
|
 |
Предмет: Литература
|
 |
Тема: Преодоление абсурдности бытия в художественном мире А.П.Чехова. |
 |
Ключевые слова: Преодоление, работы:, дипломные, А.П.Чехова., Курсовые и дипломные работы: гуманитарные, гуманитарные, бытия, абсурдности, художественном, мире, Преодоление абсурдности бытия в художественном мире А.П.Чехова., Курсовые |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
